"Наградное хозяйство" первой половины 17 века
Из работы И.Г. Спасского «Золотые» - воинские награды допетровской Руси.
Весовые нормы жалованных золотых.
В рассмотренных документах упомянуты золотые, для которых мы имеем возможность обозначить и их вес, исходя из веса угорского – 3,4 г. Двойные корабельники (15 г) и корабельники (7,5 г), которые после 1591 г. не упоминаются.
Постоянный вес не может быть обозначен по всему периоду для новгородки, золотого в 3 денги и для московки. До 1610 г. новгородка весит около 0,65 г, с 1613 г. — около 0,5 г, во второй четверти века — около 0,47 г. Денга весит соответственно вдвое меньше.
Распределение наград в приведенном выше награждении воинов Б. М. Лыкова наиболее характерно для всей первой половины XVII в. Низшую прослойку войска составляли стрельцы, пушкари, затинщики, боярские и охочие люди, засечные сторожа, воротники и тому подобный люд. Для них предназначалась золоченая московка, и пределом их возможностей в части наград была золоченая новгородка. Последняя была наиболее частой наградой для казаков, так же как золотые новгородка и московка для их атаманов и есаулов.
Дворяне и дети боярские, жильцы, служилые татары, наемные литва и немцы составляли контингент награждаемых золотой деньгой — самой массовой из наград. Интересно отметить, что казачьи атаманы, всегда награждавшиеся знаками более высокого достоинства, чем дворяне, в росписях писались, как правило, ниже последних, что имело свое значение.
Золотая новгородка стоит на грани высших наград. До нее иногда опускаются сотенные головы, но обычно их знак — «московские золотые» в 1/4 и в 1/2 угорского, а изредка в 1/3. От угорского начинается сфера воевод и их товарищей: золотой — обычная награда дьяка при воеводах; нужно, однако, отметить, что в исключительных случаях угорский или даже двойной золотой мог получить и голова, если по воле случая он становился старшим начальником, выполнявшим самостоятельную задачу, например возглавившим оборону городка. Вообще же кратность золотого должна была соответствовать уже не так принадлежности к определенному социальному слою войска, как бесконечным оттенкам родовитости; как мы видели, для этого нехватало целых чисел и использовались дополнительные достоинства— золотые в 1.5, 2.5, 3.5 угорских и т. д.
Особо почетной наградой был золотой, жалуемый с «чепью» — золотой кольчатой цепочкой, служившей для ношения знака. Такую награду иногда именовали просто «чепью», но деловые записи Разряда каждый раз уточняют, что выдавался золотой с цепью или цепь с золотым. Характера самостоятельной награды цепь не имела и лишь усиливала значение пожалования золотым высокого достоинства. Португалы, как можно думать, всегда жаловались с цепями.
Подводя итоги, можно сказать, что для наградного дела XVII в. в целом наиболее характерна массовость награждения: несмотря на все почести, выпадающие на долю воевод и их товарищей, военный успех постоянно рассматривается как ратный подвиг всего воинства. Этот принцип как бы переводит на язык наград старую поговорку: «Один в поле не воин». Не случайно в формулировку указов непременно входит тщательное перечисление составляющих рать социальных категорий, от воевод до охочих людей; жалованье и государева милость обращаются на всех.
Как это ни парадоксально выглядит, должно быть отмечено принципиальное равенство любых наград в каждом конкретном случае, так как при всем различии между золоченой московкой и португалом в 10 золотых, обе награды — знаки одинакового государева жалованья, а различие между ними определяется только социальной принадлежностью награждаемых, а не различной оценкой их воинской заслуги. Как общество было поделено на множество слоев «лучших» и «худших» людей, так и награды только в этом смысле были «лучшими» и «худшими», и у каждой социальной прослойки войска был свой предел возможности в пожаловании.
"Наградное хозяйство".
Многие записи Приходо-расходной книги показывают «наградное хозяйство» Разряда — постановку учета наград и их заготовку. За пять лет отмечено получение извне (не считая знаков, возвращаемых от раздач) 28681 предмета. Из них 542 составляют золотые от 1/4 угорского и выше, а все остальные — золотые и золоченые новгородки и московки.
Чаще всего в книге встречаются краткие упоминания о получении золотых обоих видов (золотых и позолоченных) и любых достоинств «от денежные разделки» или «от денежного дела», но они существенно уточняются упоминанием имени выдававшего их Ефима Телепнева, о котором известно, что в те годы он был руководителем Денежного двора. Он называется и в тех случаях, когда указано, что получение производится «с Казенного двора».
По-видимому Денежный двор в то время был подчинен Казенному приказу. Позже, как известно, он находился в ведении приказа Большой Казны; но возможно, что в данном случае имело место двойное подчинение, поскольку Денежный двор систематически занимался изготовлением золотых. Сам Денежный двор как место получения золотых не упомянут ни разу, но дважды записано о получении золотых из Денежного приказа, а это название, с упоминанием все того же Е. Телепнева, встречается несколько раз в тех случаях, когда речь идет совершенно несомненно о Денежном дворе. Записи эти тем важнее для нас, что именно в них говорится о получении «португальского» в 10 золотых, двойного, полуторного угорского и угорского, которые, следовательно, все были московского дела, а вовсе не иностранными монетами.
Золочением серебряных монет ведал также Казенный двор (приказ). Он передавал эту работу Серебряному приказу или отдавал за плату мастерам Серебряного ряда. На золочение 100 новгородок требовался, примерно, один угорский: для золочения 5000 шт. было куплено в рядах 50 золотых (по 18 алтын); в другом случае на 1000 новгородок пошло 12 золотых. За работу мастерам Серебряного ряда платили 2 алтына с сотни.
В Расходной книге Казенного приказа есть записи о том, что золочение производилось и по непосредственному требованию царя. Следовательно, Казенный приказ снабжал знаками не только Разряд, но и царский двор, и возможно, что награждения могли проходить иногда помимо Разряда. («Золотили денги к государю в Верх»).
В одном случае в книгах Разряда записано, что его руководитель думный дьяк «снес с Верху», от царя, золотые и золоченые знаки: 1 двойной золотой, 9 золотых угорских «московское дело», 109 золотых новгородок больших, 475 меньших и 2978 золоченых. Все меньшие новгородки и угорские московского дела было приказано переделать в следующий набор: 1 тройной золотой, 14 — по ползолотого, 15—в четверть золотого, 17 новгородок (очевидно, больших) и 83 московки, что и было выполнено. Вполне понятно, что и здесь перед нами «московское дело», т. е. изготовление на Денежном дворе наградных знаков любого достоинства, как бы они не назывались. Отсылка золотых в Разряд «с Верху» упомянута и в расходных книгах Казенного приказа, ведавшего заготовкой золотых (11 марта 1614 г., для посылки в Новгород-Северский 3 золотых угорских).
Казенный приказ обязан был обеспечивать золотом производство почетных знаков. Золотые в его книгах упоминаются очень часто; то их покупают для разных надобностей, причем интересно отметить, что покупались и московские золотые, которые, следовательно, каким-то образом даже находили путь на рынок, то получают в виде приношения: в 1614 г. «ударили челом государю» 15 золотыми муромские посадские люди, 60 и 30 золотыми — «псковичи посадские люди» (угорских и московских), 10 золотыми — кайгородцы посадские люди. Много раз записаны выдачи крестовому дьяку золотых «московского дела» или «угорских», которые государь приложил в разные церкви к иконам.
Вероятно, царь не был одинок в его благочестивых приношениях; подобно тому, как некогда Грозный с царевичем «приложили» свои награды в церковь, могли поступать и многие награжденные; пример этому мы видели в поступке устюжан, отдавших свои золотые попу Ивану, а в различных церковных описях «прикладные» золотые от икон упоминаются довольно часто. Возможно, что на рынок и поступала часть таких вкладов, а те или иные золотые, вернувшись в Казенный приказ, из которого они в свое время вышли, могли снова быть отданными в жалованье.
Золото приходило в Россию в виде иноземных монет, имевших определенный вес и подчиненных закономерностям общей для всей Западной Европы метрологии золота. Проще всего было производить перечеканку готовых кружков, какими являлись сами иностранные монеты. Вполне естественным было усвоение как их метрологии, так и названий для определенных весовых групп монет, хотя бы уже и русской чеканки, чем и объясняется метрологическая и терминологическая зависимость системы русских золотых старших достоинств от дуката.
Выше мы много раз встречались с упоминаниями о различных золотых московского дела; такое уточнение, разумеется, могло иметь место только в отношении знаков ценностью в угорский и выше, так как новгородки, московки и «московские золотые» в ½ и ¼ угорского являются «московским делом». Однако подобные уточнения имеются далеко не всегда, хотя бы угорские, португалы и другие золотые получались «из разделки», т. е. были совершенно бесспорно русскими. Употребление переосмысленных на Руси иностранных названий долго создавало ложное и, правду сказать, неприятное впечатление, что для награждений постоянно употреблялись иностранные монеты, поэтому-то для золотых русской чеканки, как отмечено выше, и пытались найти какое-то особое название.
Теперь мы видим, что на Московском денежном дворе, кроме обычного производства серебряной ходячей монеты, издавна существовал и золотой «медальный» передел, выпускавший золотые любых достоинств. Чеканка золотых копеек и денег не требовала особого оборудования; даже штемпели употреблялись те же, что и для серебра. Для золотых в ½ и ¼ червонца имелись особые штемпели, но как и копейки и денги, они чеканились на русский манер на плющеных обрезках проволоки. Только по этому сходству с копейками их и зовут «московскими золотыми», чтобы отличить от чеканенных на кружках золотых. Но производство золотых от 2/3 угорского и выше в тех случаях, когда не производилась перечеканка западноевропейских монет, уже требовало изготовления кружков или подгонки имеющихся (для золотых в 2/3 угорский слегка обрезывали). Высокая пластичность золота делала возможной чеканку сравнительно крупных золотых при обычной «ручной» технике, когда по наставленному на кружок штемпелю ударяли молотом.
Производившуюся на Московском денежном дворе чеканку золотых для царских пожалований воинам по случаю побед отметил в 30-х годах XVII в. А. Олеарий для своего будущего сочинения о России.
В отдельных и весьма редких случаях чеканка наградных знаков низших достоинств могла производиться и на других денежных дворах. В Эрмитаже имеются уникальный серебряный позолоченный и проколотый алтын Бориса Годунова, отчеканенный обыкновенным копеечным штемпелем Псковского денежного двора и подобные же «золотые» Шуйского. Известны и отдельные экземпляры золотых псковских копеек Федора Ивановича, Лжедимитрия, Шуйского и Михаила Федоровича. Чеканка их могла производиться в отдельных случаях по требованию царя в походной обстановке, когда удобнее было отчеканить золотые поблизости от царской ставки. Золотые же старших достоинств могли чеканиться только в Москве, поскольку для этого требовались и специальное оборудование и достаточно опытные мастера.
.